Восточная война [СИ] - Евгений Белогорский

Потери французов в этой атаке были очень чувствительны. От русского ядра погиб генерал Понтенэ, которого все в один голос называли самым одаренным генералом в империи. Погибли генералы Мелине и Монтер, тяжело ранены Бланшар и Уриха. Все это успел услышать Боске, прежде чем серая пелена боли не поглотила его сознание и раненого генерала, спешно отправили в тыл. Французы были полностью отражены по всей линии обороны за исключением Малахового кургана. Там прочно засел Мак-Магон, успешно отбивая попытки Хрулева его отбить.

Британские войска, расположившиеся напротив 3 бастиона, или как его называли "Большой Редан", вели себя согласно особенностям своего национального характера. Милостиво предоставив право французам первым влезть в кровавую драку, они хладнокровно дожидались её результатов. Лишь только когда на Малахове кургане взметнулось императорское знамя и продержалось более двадцати минут, генерал Кордингтон отдал приказ о штурме русских позиций.        

Англичане не сильно преуспели в постройке новых траншей и параллелей, и потому им предстояло пройти чуть меньше трехсот шагов под жестким огнем противника. Как результат этого - большие потери среди наступавших солдат.

Штурмовая колонна генерала Ширлея приняла на себя главный удар пушек бастиона и от того большая часть потерь легла на их плечи. От пулевого ранения в голову погиб полковник Унет, а сам генерал от удара ядра лишился ноги и был спешно унесен в тыл.

Единственное, что смог сделать принявший командование солдатами полковник Бамбури, это остановить дальнейшее продвижение своих войск, и огнем поддержать колонну полковника Виндгама, у которого наметился явный успех.

Его колонна наступала на тот участок бастиона, который особенно сильно пострадал от вражеской бомбардировки, и там находилось всего три исправных пушки. Их огонь никак не мог остановить наступление славных бобби, которые, благодаря основательно засыпанному рву, легко ворвались на бастион. Владимирцы, вместе со своим командиром полковником Перелешиным, мужественно защищались. Полковник лично принимал участие в рукопашной схватке, в которой ему оторвало пулей два пальца и распороло руку ударом вражеского штыка. Истекая кровью, Перелешин продолжал руководить боем, пока не потерял сознание, и не был на руках унесен в тыл.

Используя численный перевес, британцы смогли вытеснить остатки Владимирского полка ко второй линии обороны и принялись спешно заклепывать русские пушки. Усердно предавшись этому занятию и время от времени постреливая в сторону русских, они полностью проморгали их контратаку, за что жестоко поплатились.

Полковник Венцель приведший в качестве подмоги две роты Якутского полка, принял под свое командование потрепанных владимирцев и, не теряя ни одной минуты, бросился в штыковую атаку. Их порыв вовремя поддержали два батальона суздальского полка под командованием полковника Мезенцева, наступавших со стороны батареи Никонова.

Так как суздальцы были ближе к британцам, то на них и обрушился их губительный огонь из штуцеров. Сраженный двумя пулями пал полковник Мезенцев, но русские солдаты не дрогнули и, повинуясь призыву подполковника Артемьева, бросились в штыки.  

Столь героический поступок по вызову огня врага на себя, позволил солдатам полковника Венцеля быстро и без особых потерь достичь бастиона и ворваться в него. Подвергнувшись двойному удару с фланга и фронта, британцы не выдержали и бежали.

Когда полковник Виндгам предстал перед генералом Кордингтоном, то охваченный горячностью боя он стал возбужденно попросить у него резервов для проведения нового штурма.

- Вы действительно надеетесь еще что-либо сделать? - спросил генерал.

- Да!! - пылко заверил его Вингдам.

- В таком случае, возьмите резервы, - молвил Кордингтон, не утратив невозмутимости. Полковнику были выделены шотландцы Колин-Кемпбеля и, встав впереди колонны, Виндгам обратился к ним с пафосной речью:

- Господа офицеры, вперед! Пойдем в порядке, и если только не расстроимся, то бастион наш! - воскликнул Виндгам, указывая шпагой направление, куда должна была следовать колонна. Шотландцы покорно двинулись на бастион, но было уже поздно. Подошедшие со второй линии обороны два батальона Селенгинского полка, полностью перевесили чашу весов в пользу русских.

Имея в своем распоряжении несколько орудий, незаклепанных неприятелем, за которые из-за недостатка перебитой артиллерийской прислуги, встали селенгинцы, картечью и ружейным огнем, русские методично выбивали неприятельские ряды. Только небольшой кучке англичан удалось достигнуть рва бастиона и засесть там; но поручик Дубровин с охотниками, вызванными из Владимирского полка, спустился в ров и частью истребил, частью забрал в плен всех, скрывавшихся во рву неприятелей. Среди пленных оказался и сам Виндгам оглушенный в результате сброшенного на него большого куска камня.

Одновременно со вторым штурмом 3-го бастиона, англичане атаковали смежные батареи небольшими колоннами и были везде остановлены. На батарее Яновского, влево от бастиона, их опрокинул полковник Дараган с двумя баталионами Суздальского полка и частью  курской дружины полковника фон-Аммерса. На штурмовых же батареях, вправо от бастиона, англичане опрокинули Сводный резервный Минско-Волынский батальон, но вслед затем были выбиты за вал шестью ротами Камчатского полка под командованием майора Торнау.

Больше в этот день британцы не атаковали. Когда к генералу Кордингтону прискакал гонец от генерала Симпсона с вопросом почему "Большой Редан" все еще не взят, тот спокойно ответил.

- Передайте его превосходительству, что на сегодня больше атак не будет. Мы уже полностью исполнили свой долг, и предоставляем нашим французским союзникам право биться за Севастополь до последней капли крови. Своей крови - холодно уточнил генерал и в этом, была вся суть британского характера.

Если англичане атаковали русские позиции только к часу дня, то французские части под командованием генерала де Сальи атаковали Городскую сторону с еще большим часовым опозданием. Причиной подобной нерасторопности послужила плохая видимость, из-за которой генерал не разглядел условного сигнала. Пока войска Боске упорно атаковали Корабельную сторону, против 4 и 5 бастиона стояла напряженная тишина.

Только после того, как специальный гонец привез приказ генерала Пелесье, французские войска покинули свои траншеи и бегом устремились на штурм бастионов. Дивизия Левальяна наступала двумя колоннами; бригада Трошю атаковала угол 5 бастиона и люнет Белкина, тогда как бригада Кустона устремилась к люнету Шварца, до которого от передовых траншей было не более пятидесяти шагов.

Благодаря малому расстоянию до русских позиций, французы позволили защитникам сделать только несколько картечных выстрелов, после чего приблизились к укреплениям и бросились в штыковую атаку. Используя численное превосходство, французы смогли прорваться через амбразуры правого фаса люнета Белкина и серьезно потеснить его гарнизон сначала к левому фасу, а затем и вовсе отбросить в Городской овраг.

Обрадованные успехом, французы решили штурмовать вторую линию обороны, однако их дальнейшее наступление, было остановлено картечью и ружейным огнем 5-го бастиона, на котором штурм тогда уже был отбит. Одновременно с этим, подоспевший с Чесменского редута, командир Житомирского полка, полковник Жерве, с одним из своих батальонов стремительно атаковал неприятеля в штыки и выбил французов с люнета.

Не желая смириться с неудачей, Левальян приказал штурмовать повторно. Вновь, благодаря близкому расстоянию, французы смогли достичь люнета и даже ворваться в него, но после жестокой схватки были полностью выбиты оттуда подошедшим подкреплением, в виде двух рот Минского полка, прибывших с Чесменского редута во главе с самим генералом Хрущевым. В результате жаркой схватки французы были отброшены к своим траншеям, потеряв множество людей убитыми и девяносто человек пленными; в числе последних находился подполковник Ле-Баннёр.

В отличие от своего соседа, люнет Шварца не был захвачен лобовой атакой противника, во многом благодаря картечному огню, который велся из нескольких орудий 5 бастиона. Сам  генерал Кустон, который вел одну из своих колонн на штурм этого укрепления, был тяжело ранен в ногу и покинул поле боя. Так же от картечного огня выбыли из строя многие офицеры бригады, что самым пагубным образом сказалось на управлении войсками.

Понеся большой урон и спасаясь от губительной картечи, французы бросились в глубокую лощину около 5 бастиона и залегли в обрыве, откуда до люнета им оставалось не более 40 шагов. К большому несчастью солдат императора, там ещё весной, были заложены, три камнеметных фугаса с гальваническим приводом, на случай штурма бастиона. Как только неприятель столпился в лощине, фугасы были немедленно взорваны.